Теперь в этом переводе зрители увидят постановку з.д.и. России А. Болонина в Санкт-Петербургском драматическом театре "Остров". Художник спектакля - н.х.России, лауреат гос. премий В.Светозаров. В роли Элеоноры Дузе - з.а России Тамара Исаева, в роли Сары Бернар - выдающаяся балерина, н.а.России Алла Осипенко и арт. акад. т-ра им. Ленсовета Лидия Мельникова. роли импресарио - арт Андрей Ошканов.

Отто Эскин – современный американский драматург, чьи пьесы популярны как в Америке, так и в Австралии, Хорватии, Словении, Италии и других странах. Он работает в широком диапазоне стилей и жанров от комедий до основанных на биографиях известных личностей пьес, а также создает экспериментальные по форме и содержанию тексты. Пьесы: "Act of God", "Murder as fine art", "Season in hell", "Julie", "The plague".Пьеса "Дуэт" (1993 г.) – самое известное произведение драматурга. Была поставлена на Бродвее, в Елизаветинском театре в Вашингтоне, в Театре Беккета в Мельбурне и на других сценических площадках мира. 1993 г. за пьесу "Дуэт" О.Эскин удостоен первого приза Премии Ларри Нил.

В основе "Дуэта" - встреча великой французской актрисы Сары Бернар и ее соперницы, итальянской примы Элеоноры Дузе. Призрак Сары Бернар является Элеоноре Дузе в гримуборную питсбургского театра за несколько часов до последнего в ее жизни спектакля. Эта встреча странным образом выявила истинные причины соперничества двух великих актрис, за признание зрителей и мировую славу, за любовь знаменитых драматургов и артистов, за популярные роли и статус идеала женской красоты. И только общность судеб, пришедшие на смену конфликту, и ужасные потери, которые преследовали знаменитостей на протяжении всей жизни, нашли свое разрешение.

ОБ ИСТОРИИ

История любого вида искусства покоится на нескольких универсальных мифах: о труде всей жизни, о гении и безумстве, о художнике и черни, о произведении, изменившем общественные устои… Меняются лишь имена и названия. Для сознания современного театра (постольку, поскольку сознание ему всё ещё присуще) Элеонора Дузе — одна из двух составляющих в классической оппозиции интуиции и ремесла, вдохновения и техники, прозрения и виртуозности; оппоненткой же Дузе, разумеется, служит Сара Бернар. Но, пожалуй, именно противостояние Дузе и Бернар, на протяжении нескольких десятилетий муссировавшееся прессой всего мира, по сию пору числится воплощением образцовым. И, при всём публицистическом привкусе этой традиции, пренебрегать ею не стоит. Здесь и вправду кроется необходимый урок: идеал возможен, миф осуществим, абстрактное реально. И что такое рядом с этим уроком — личная биография синьоры Дузе, детство-отрочество-юность, унаследованная от деда преданность сцене, конкретный список ролей, перипетии романа с д’Аннунцио и весь прочий бытописательный гарнир? Ну… познавательно. Любопытно. Но, опять же, в первую очередь — в связи всё с тем же мифом: интересно ведь, благодаря чему и как именно он смог стать реальностью. Хроника воплотившейся утопии: вот жанр биографий артистов, подобных Дузе или Бернар. Особенно если учесть, что в театральном искусстве, как ни в одном другом, конкретика творчества становится заложницей зрительской памяти, а вскоре — письменного предания. Иными словами, чтобы войти в историю, надо войти в легенду. А в этом жанре у дискурса свои законы. И всё же. Если роль, сыгранную Элеонорой Дузе в истории мирового театра, вот уже много лет предпочитают сводить к одному лишь «участию» в этой оппозиции, то не только потому, что названный урок важнее, — но и потому, что он удобнее в обращении. В том, чтобы предпочесть реальности абстрактную идею, — пусть сколь угодно справедливую, — подчас меньше величия, чем безответственности. «Запамятовав» контекст, в котором были взращены и воспитаны равно Дузе и Бернар, слишком легко начать судить о них в соответствии по одним лишь этим их «ролям», приспосабливая их под собственные представления, продиктованные совсем иным веком и иным уровнем культуры. Слишком легко вообразить себе, как «высокотехничная» Бернар конструирует свою роль из вытверженных когда-то эффектных жестов и интонаций наподобие паззла, а затем, во время спектакля, бездумно и бесчувственно «гонит» их один за другим, предоставляя высоколобому зрителю возможность насладиться холодной изысканностью сего пластического экзерсиса. И столь же легко, напротив, представить «искреннюю» Элеонору Дузе высокоодарённой дилетанткой: томной, дёрганой, на грани истерического фола работающей психопаткой с сомнамбулическими наклонностями — этакая Паша Строганова с доронинским придыханием. Та гиперчувствительность, коей ныне навалом в отечественных актёрских мастерских, а потому и на сценах — явный переизбыток, и которая в кругах, лишённых счастья именоваться театральными, слывёт экзальтацией, а попросту — психической неадекватностью. …Миф легко выучить, легко переврать; мифом легко пренебречь. Он важен по сути, но прост по устройству: проще человека, много проще — актёра. Его назначение — прокладывать маршруты по карте истории. Но сложена эта карта из сюжетов, которые суть люди, и не менее того. Актриса Элеонора Дузе находится в истории театра на очень, очень важном маршруте. Однако великой актрисой её сделало не это. Потому что когда она играла, стояла, двигалась, существовала на сцене, — не искусство творило её, но она свидетельствовала о нём. О его назначении, функции, устройстве; свидетельствовала — собой. И оно становилось явным. И оно — становилось.

Алексей ГУСЕВ

ИМПЕРИЯ ДРАМЫ № 22 - январь 2009 года